— Командир, я сделал это, исключительно исходя из его боевого опыта.

— Тогда выберите другого. Нет, лучше я сам выберу. — Он повернулся к штабным офицерам. — Мне нужен доброволец, чтобы провести разведку.

— Сочту за честь, — сказал трибун Юний, делая шаг вперед.

— Решено! Храбрый парень. — Аврелий повернулся обратно к Катону. — Лучше дать возможность проявить себя молодому офицеру, чем обременять тех, кто и так доказал свой профессионализм. Понимаете? Так должен поступать хороший командир… Трибун Юний!

— Командир?

— Снимите доспех и отправляйтесь с ним, — приказал Аврелий, показывая на Хамеда. — Подробности он объяснит по пути.

— Есть, командир.

Легат огляделся.

— Осталось где-то часа четыре светлого времени. Даю вам два часа. После этого я отдам приказ наступать.

Больше часа двое мужчин взбирались по скалам, возвышающимся над ущельем. Двигаясь со всей осторожностью, они выбрались в небольшую долину, стараясь не сталкивать камней, чтобы не спровоцировать осыпь и не выдать своего местоположения врагу. Впереди шел трибун Юний, время от времени поворачиваясь к Хамеду, чтобы уточнить общее направление движения. Солнце спускалось к зубчатым вершинам скал на противоположной стороне долины, сжимая их своими огненными объятиями, и даже легкие дуновения жаркого ветерка были удушающими. Туники очень быстро пропитались потом и прилипли к их телам.

Они поднялись на скальный гребень, резко обрывающийся вниз, к дороге. Юний замер и тут же присел за скалу.

— Что такое, командир? — тихо спросил Хамед.

— Я их вижу, — прошептал Юний, махая рукой жрецу, чтобы тот сел рядом.

Хамед осторожно прошел вперед и выглянул из-за скалы в долину. У последнего изгиба дороги возвышалось скопление скал и валунов. Среди камней сидели четверо человек в черных одеяниях, карауля проход. Невдалеке дорога выходила на открытое пространство, где паслись лошади. В стенах утесов виднелись проходы разного размера. Из-за скал появились два воина с висящими на спинах щитами и копьями в руках и пошли к лошадям.

Юний и Хамед еще немного последили за ними, а затем трибун показал на нависающую над долиной скалу, в сотне шагов от них.

— Пошли.

Они перебрались через гребень скалы, стараясь остаться незамеченными, время от времени поглядывая на часовых внизу, чтобы убедиться, что их не увидели. Но арабы все внимание сосредоточили на дороге и ни разу даже не поглядели вверх, где пробирались Юний и Хамед. Те осторожно поднимались на скалу, на каждом шагу проверяя, куда поставить ногу и за что схватиться рукой. Это было тяжело, и, выбравшись наверх, они были вынуждены остановиться, чтобы восстановить силы. Попили немного из фляжек, а затем поползли по огромной каменной плите, выступающей над утесом под прямым углом. Спуск на противоположной стороне был крутым, и Хамед почувствовал легкую дурноту, глянув вниз в долину. Двое вражеских воинов дошли до лошадей и сели рядом, в тени. Их лица и руки оказались вне поля зрения разведчиков. Больше не было видно никого, никакого намека, где спрятались остальные.

Юний нервно почесал подбородок.

— Надо подобраться поближе. Туда, откуда нам будут лучше видны входы в усыпальницы.

Его товарищ поглядел вниз и показал на другой скальный выступ, там, где долина была разделена надвое. Ущелье уходило вверх и на север.

— Там, командир. Должно получиться.

Юний поглядел в указанном направлении, мгновение подумал и кивнул.

— Точно.

Они пробирались дальше по утесу, когда внизу появился еще один силуэт, шагающий к лошадям. Юний открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом повернулся к Хамеду.

— Узнаешь его?

Хамед прищурился и кивнул.

— Аякс.

Гладиатор остановился так, чтобы его видели воины и дозорные на скале. Приложил руки рупором ко рту.

— Что-нибудь видно? — окликнул он дозорных.

— Ничего, командир, — с акцентом ответил по-гречески один из арабов, обернувшись к нему.

— Они придут. Скорее раньше, чем позже. Поднимете тревогу, а потом стреляйте, экономя каждую стрелу.

Араб помахал рукой в знак того, что понял приказ, и снова стал глядеть на дорогу. Аякс направился к воинам, сидящим у лошадей. Они о чем-то переговорили, потом гладиатор развернулся и пошел обратно. Как только он ушел, двое разбойников подошли к лошадям. Первый взял одну из лошадей за поводья, успокаивающе похлопав ее по шее, а второй, обойдя с другой стороны, обнажил меч и перерезал животному горло. Лошадь дернулась назад, тонко заржав. Ржание перешло в булькание, когда кровь залила ей горло и полилась на землю, под копыта. Мгновение лошадь стояла неподвижно, потом ее ноги задрожали и подогнулись, и животное упало. Двое воинов подошли к следующей лошади, которая начала бить копытами, но не могла уйти далеко, привязанная. Запах крови и испуганное ржание первой лошади перепугало остальных, и кровавое дело разбойников продвигалось трудно.

— Зачем это делать? — спросил Хамед.

— Это очевидно. Аяксу больше не нужны лошади. Он не хочет, чтобы они попали обратно в руки римлян… Эй, а куда он делся?

Аякс исчез за огромным камнем, отделяющим основную часть долины от тупика. Разведчики подождали, но он так нигде и не появился. Трибун постучал пальцами по скале, а затем повернулся к Хамеду.

— Жди здесь. Я подойду поближе, чтобы посмотреть. Надо узнать, куда он пошел.

Хамед кивнул.

— Не высовывайся, чтобы тебя не заметили, — тихо сказал Юний. В его голосе была тревога. — Ждешь, пока солнце не дойдет до верхнего края скал. Если я не вернусь к этому времени, возвращайся в отряд и доложи обо всем легату. Понял?

— Да, командир.

Юний двинулся вперед, на карачках переполз через кучу камней, потом исчез из виду. Хамед продолжал смотреть в его сторону, но больше не видел трибуна. Внизу двое воинов прикончили последних лошадей и вернулись в тень, оставив после себя конские трупы и лужи крови, на которые скоро слетятся мухи и другие насекомые. Хамед еще раз опасливо поглядел в ту сторону, куда ушел Юний, и начал осторожно спускаться по склону в сторону вражеских воинов.

Глава 31

— Ты абсолютно уверен? — прямо спросил Хамеда легат.

— Да, командир, — ответил жрец, кивая. — Я видел, как они вошли в усыпальницу. Аякс и несколько его воинов.

— А ты? — спросил Аврелий, поворачиваясь к трибуну Юнию. — Можешь это подтвердить?

Юний покачал головой.

— Я пошел в другом направлении, командир. За то место, где жрец, как он говорит, видел усыпальницу. Прошел до конца дороги, ведущей из долины. Должно быть, просто не видел, — со стыдом признался он. — А жрец видел, иначе мы бы никогда не узнали, куда они ушли.

— Все равно, вы хорошо поработали. Оба! — сказал легат, улыбнувшись Хамеду. — Позабочусь, чтобы тебя наградили, когда война закончится.

— Отмщение — само по себе награда, — тихо, но твердо ответил Хамед, покачав головой.

— Ты можешь описать, где находится эта гробница? — вмешался в разговор Катон.

— Безусловно, командир, — ответил Хамед, присев у дороги, и начал рисовать пальцем на крупном песке грубую схему местности. — Вот последний поворот дороги. За ним долина. В стенах ущелья много усыпальниц, но я не видел, чтобы кто-нибудь туда входил или выходил оттуда. Вот тут несколько валунов. Дорога, о которой сказал трибун, отделяется от основной и уходит вверх. В четверти мили дальше есть крутая тропа, ведущая к подножию утеса. Там прорублен проход в скале и высечена лестница, ведущая вниз к усыпальнице. Ее сложно заметить, командир. Я не удивлен, что трибун прошел мимо и ничего не увидел. Только благодаря тому, что я увидел, как Аякс и двое его людей появились, поднявшись по лестнице, я обнаружил их местонахождение.

— Уверен, что сможешь найти ее снова? — спросил Катон.

— Да, командир.

— Сколько человек ты видел?